Светлана, к сожалению, моего темпа не выдержала и "сошла с дистанции", пока я, как одержимый зарывался в учебную литературу и, забив на изменившееся отношение со стороны попечителей, тряс Ружану Немировну на предмет новых знаний. Света оказалась замечательным практиком, но к разработке новых воздействий у неё просто не было интереса. Или же ей просто не хватало усидчивости. Как бы то ни было, к тому моменту, когда сошёл первый снег, наши совместные занятия почти прекратились. Светлана всё чаще отказывалась от встреч и пропадала с подругами, старательно не замечая недовольного взгляда матери, так что довольно скоро наше общение свелось к еженедельной делёжке общего дохода. Что ж, не мне её судить, в конце концов, программу гимназии мы с ней добили ещё в конце февраля, а требовать большего благоразумия и продолжения учёбы от пятнадцатилетней девчонки, неожиданно превратившейся из тихони и скромницы в окружённую подругами и ухажёрами девушку, было... скажем так, неразумно.

Для меня же, теория ментального конструирования стала той отдушиной, что позволила забыть о неприятной обстановке на хуторе и заменила общение с живыми людьми. К апрелю, абитуриентские пособия в зеркоме незаметно сменились более продвинутой литературой, а список контактов пополнился добрым десятком имён таких же увлечённых конструированием личностей, разбросанных по всей Руси. И могу с гордостью признаться, что среди них были не только студенты-философы, но и пара профессоров, порой подкидывавших такие задачи, что у меня ум за разум заходил, когда я пытался... нет, даже не решить поставленную задачу, а хотя бы просто понять смысл тех конструктов, что они предлагали создать. Впрочем, были в моём изрядно разросшемся списке знакомых и другие личности, но с ними я говорил о совсем иных вещах. И один из таких персонажей проживал достаточно близко от Ведерникова юрта, чтобы я имел возможность общаться с ним не только в виртуальности, но и вживую. Заказчик, первый из трёх. Собственно, именно Савриил Моисеич Терской и привёл двух других конструкторов, заинтересовавшихся "молодым дарованием", как выспренно высказался один из них. С самим Терским я познакомился в Ведерниковом юрте. Он сам нашёл меня, поймал почти у ворот гимназии, одарил визиткой и предложил назначить время удобное для деловой встречи. Так аукнулись мне разошедшиеся по городу иллюзорные цветы и звери.

- Время-деньги, Ерофей Павлович. Слышали такую поговорку? - С почти незаметной улыбкой ответил Терской, когда я поинтересовался, почему выбор исполнителя для его заказов, пал на меня. - Конструирование подобных воздействий, действительно, не представляет для меня никакой сложности, но... их стоимость не окупает затраченного времени.

- Тогда, зачем вообще брать такие заказы? - Рассматривая лист с требованиями к создаваемому воздействию, спросил я.

- Постоянные клиенты требуют уважения. - Развёл пухлыми руками Савриил Моисеич. - Сегодня я откажусь оказать хорошему человеку маленькую услугу за небольшие деньги, а завтра он обратится с крупным заказом к конкурентам, да ещё и будет считать меня слишком много возомнившем о себе типом. Оно мне нужно?

- Понимаю. - Кивнул я. - А так, мелкая услуга будет оказана, и вы получите достаточно времени для более серьёзной работы.

- Приятно иметь дело с умными людьми, Ерофей Павлович. - Сверкнув стёклами вычурного пенсне, вновь улыбнулся мой собеседник и пригубил кофе из маленькой чашки, совершенно теряющейся в его ладони. Не обращая внимания на гул, царящий в кафе, я задумчиво покивал и вновь погрузился в изучение требований, предъявляемых заказчиком к нужному ему конструкту. В принципе, ничего сложного... но пару дней над расчётами посидеть придётся. Нет, можно, конечно, сотворить необходимое воздействие прямым волевым усилием, но как потом сдать его заказчику? Он-то, почти наверняка не имеет представления о подходе волхвов.

- И что я буду получать за создание ВАШИХ конструктов? - Спросил я.

- М-м... пятьдесят процентов? - Протянул Терской. Я недоумённо покосился на собеседника и растянул губы в неестественной улыбке.

- Хорошая шутка, Савриил Моисеич. Но у меня другое предложение - девяносто процентов мне, десять вам. Как посреднику.

- Ваш юмор не менее занятен, Ерофей Павлович. - Мужчина отставил опустевшую чашку и, сняв своё чудаковатое пенсне, взглянул на меня без тени усмешки. - Но моё имя и картотека клиентов стоят дороже посреднической доли. Шестьдесят процентов вам, сорок мне.

- Да, уважаемое имя дорогого стоит. Но ведь и работа стоит недёшево, а? Восемьдесят пять на пятнадцать. - Отозвался я.

- Шестьдесят пять на тридать пять. Советы мастера тоже кое-что значат, особенно для начинающего конструктора. - Кажется, кто-то начал получать удовольствие от торга?

- Восемьдесят на двадцать, только из уважения к мастеру. - Я изобразил уважительный поклон, не вставая с лёгкого кресла. Получилось так себе.

- Хазарин, без ножа режешь! - Фыркнул Терской и, вновь посерьёзнев, договорил. - Семьдесят на тридцать. И это моё последнее предложение.

- Кто бы говорил, Савриил Моисеич! - Улыбнулся я. - Семьдесят пять.

- Вот же, семя Буланово. - Вздохнул мой собеседник и махнул рукой. - Ладно уж. Не зря же говорят, что два хороших человека всегда могут договориться, не так ли?

- Подпишем ряд? - Спросил я. В ответ, Терской кивнул и тут же скинул на моё зеркало нужный документ, оказавшийся совсем небольшим.

- Под гарантию твоего сертификата. - Напомнил собеседник, и первый мой официальный договор был заключен.

Подозреваю, что первые поделки, переданные Терскому, дальше него и не уходили. И лишь когда конструктор убедился, что его заказы исполняются на достойном уровне, началась настоящая работа. Это я ощутил на своём кошельке, буквально. Ведь одно дело создавать простейшие конструкты, стоящие от силы три-пять рублей, и совсем другое, воздействия, от продажи которых, мой казначейский счёт стал пополняться на десять-пятнадцать рублей за раз. Да, такие заказы поначалу были нечастыми, один-два раза в месяц, но в апреле, незадолго до первой годовщины моего "переселения", Савриил Моисеич свёл меня с парой своих коллег, перед которыми неосторожно похвастался "толковым помощником", избавившим его от головной боли с несвоевременными заказами. Коллеги порадовались за друга и потребовали делиться. Видимо, сами они тоже не горели желанием заниматься дешёвой рутиной, когда горят куда более сложные, интересные и дорогие заказы. Правда, в отличие от Терского, живущего в Новочеркасске, которому я сдавал готовые конструкты, так сказать, в натуральном виде, его коллегам я отсылал лишь законченные расчёты, что повлияло на раздел прибыли не в лучшую для меня сторону. Но ведь и шестьдесят пять на тридцать пять, тоже неплохо. В этом я убедился, когда обнаружил, что величина патентных отчислений и прибыли от торговли иллюзиями, сравнялась с моим доходом от работы на конструкторов. С такими деньгами уже можно реально думать о переезде, который из неопределённой перспективы, чем дальше тем больше становился, пожалуй, единственным реальным выходом из ситуации.

Отношения с Бийскими наладить не удалось. С хутора, конечно, меня никто не гнал, да и обязанности попечителей, ни Богдан Бранич, ни Ружана Немировна, снимать с себя не спешили. Но общение с ними стало формальным и холодным. Непонимание и постоянные увиливания Бийских от выяснения причин происходящего, выводили меня из себя. Бесили, если уж быть совсем точным. И как будто этого было мало, остальная часть семейства вдруг повела себя так же, как и старшие Бийские. Это я понял, когда обнаружил, что их зеркомы сбрасывают мои звонки. "Чёрный список" во всей его красе. И приезд семьи Брана Богданича, с началом летних каникул, только подтвердил мои подозрения. Люди, которые чуть больше полугода назад относились ко мне с теплом, вдруг стали смотреть на меня, как на пустое место. Мара с Олегом отводили глаза и старались не оставаться со мной наедине, словно боялись расспросов, и только Злата ничуть не изменила своего отношения. Для одиннадцатилетней егозы я так и остался "Ерофейкой", подарившим ей "почти настоящего" белого медведя. Ну да, проще не забивать девчонке голову всякой ерундой, чем требовать от неё сохранить в секрете причины, по которым этот самый "Ерофейка" перешёл из разряда хотя бы хороших знакомых, в категорию людей, общение с которыми нежелательно. Дурь и муть.